Немецкие войска имели в своем составе 2580 танков, 3824 самолета, 7378 полевых орудий. Из этих сил 74 дивизии, в том числе все 10 танковых и 6 моторизованных, были задействованы в наступлении. Кроме того, 19 пехотных дивизий группы армий "С" сковывали 50 французских и 1 британскую (51-я шотландская) дивизии, стоящие на линии Мажино. Еще 43 пехотных дивизии находились в резерве. Резерв этот по мере развития операции расходовался для усиления мощи наступающих армий, и к 20 мая из этих 43 дивизий незадействованными лишь 34. Из этих 43 в Польше находились всего-навсего пять дивизий, несших оккупационную службу.

Успели немцы понести и людские потери. Только к убитыми они потеряли к этому дню 10 252 человека.

1940 год был для нападения на Германию благоприятнее 1941 еще и потому, что в отличие от сорок первого, Наша армия не находилась в состоянии перевооружения. То оружие и боевая техника, которые имелись в РККА, и без всякого перевооружения превосходили то, что имела на вооружении Германия.

Но, самое главное, в этот день в германских войсках группы армий "В" был объявлен так называемый стоп-приказ – приказ, отданный 23 мая Рундштедтом – командующим группой армий "В" – об остановке танковых групп на рубеже Бетюн – Сент-Омер – Гравлин.

Чего только ни навыдумывали послевоенные историки относительно причин этого приказа. Одни говорили, что Гитлер поступил по-джентельменски, дав возможность англичанам эвакуироваться. Другие полагали, что Гитлер рассчитывал допустить возвращение в Англию деморализованных английских солдат с целью вызвать чувство страха и растерянности в английском народе и побудить правительство Великобритании к капитуляции. Третьи считали, что между Черчиллем и Гитлером имел место секретный сговор, в соответствии с которым Гитлер и Черчилль должны были после поражения Франции поделить французскую колониальную империю и, закончив войну, направить совместные силы против Советского Союза.

На самом деле все было просто. У танкистов существует правило не допускать пробег танка без технического обслуживания больше определенного километража. В противном случае это вызовет многочисленные поломки техники. Этот километраж был исчерпан как раз 23 мая. Кроме того, у немецких танков кончились снаряды, а к тому времени они настолько оторвались от баз снабжения, что подвоз боеприпасов занял несколько дней – до 27 мая. Не пойдут же танки в бой без снарядов, да еще и с риском сломаться в самый ответственный момент боя. И, кстати, когда 5 июня немцы возобновили наступление на французские войска, создавшие за это время оборонительную линию по реке Сомма, то 30% танков в дивизиях первого эшелона вышли-таки из строя за первые два дня наступления.

Но, самое главное, если преодолеть те самые двадцать километров, которые оставались до Дюнкерка и отрезать, таким образом, англичанам путь к эвакуации, то англичанам и французам не останется ничего иного, как начать операцию по прорыву, чтобы соединиться с остальными силами. Между позициями французов и позициями отрезанных от них войск 1-й группы армий было всего 60 километров, Встречными ударами от Амьена к Аррасу англо-французские силы могли соединиться между собой и, таким образом, сами отрезать только что отрезавшие их войска Рундштедта. А танки-то у них без снарядов.

Поэтому-то и было решено приказать Рунштедту перейти к обороне перед фронтом англичан – наиболее стойких воинов среди участников коалиции. Группе армий "В", наоборот, поручалось развивать наступление с востока, где оборону держали менее стойкие бельгийцы.

– Да, – согласился Гитлер с доводами Рундштедта, – лучше пусть с ними справляется пехота, а танки нам еще понадобятся для взятия Парижа.

Однако наступление немецкой пехоты натолкнулось на упорное сопротивление союзников и успеха не имело.

В неотрезанной же части армии у французов имелась еще 71 дивизия. Вот тут-то и было самое время бросить на чашу весов те самые 140 дивизий Красной Армии, которые находились к весне 1940 года на новых советских границах.

Условия для нашего наступления были самые благоприятные. Хотя немцы и перебросили бы часть сил с западноевропейского ТВД, одновременно вступить в бой они бы не смогли, а, вступая в бой по частям, несли бы существенные потери и терпели поражение за поражением.

В первую очередь, конечно, немцы перебросили бы авиацию. Но бетонные взлетные полосы в Восточной Польше не были еще построены, так что геринговским асам пришлось бы действовать с территории Германии, что отразилось бы на количестве боевых вылетов в сутки. Наша же авиация изначально была рассчитана на действия с грунтовых аэродромов и могла садиться хоть на снег, хоть на грязь.

Правда, немцы довольно быстро перебросили бы танки в Польшу и Восточную Пруссию. Но танки эти они могли бы брать только из группы армий "В", так как танки из группы Рунштедта стояли на берегу Ла-Манша и требовали приведения в порядок после длительного марша. Уход части сил из Восточной Бельгии несомненно ослабил бы натиск на те 10 английских, 18 французских и 12 бельгийских дивизий, которые уже оказались между молотом группы "В" и наковальней группы "А".

Как уже было сказано. В западных округах у нас к тому времени имелось 140 дивизий. Многие могут сказать, что дивизия Вермахта и дивизия РККА – вещи не сопоставимые. Сославшись на Мюллера-Гиллебрандта, они заявят, что пехотная дивизия немецкой армии имела в своем составе 16 859 человек, в то время как советская насчитывала лишь 10 858 бойцов. Таким образом, скажут они, наша дивизия уступала немецкой по этому показателю в 1,55 раза. Но дело-то в том, что наши военные историки почему-то берут за основу штаты дивизии, введенные 29 июня 1941 года, когда утрата складов с вооружением в первые дни войны вынудила командование сократить штаты вновь формируемых дивизий. По штатам же 1939 года в мирное время в дивизиях, стоящих в Киевском и Белорусском округах насчитывалось по 6959 воинов, а во внутренних округах вообще по 5220 бойцов. Однако в военное время дивизия должна была насчитывать 16 797 человек, то есть иметь практически одинаковую численность личного состава с немецкой. Лишь в апреле 1941 ее штатный состав снизился до 14 483 человек. С началом мобилизации укомплектовать эти дивизии до штатов военного времени дивизии западных округов особых трудов не стоило, так как в Красной армии имелось достаточное количество обученного резерва.

Примерно равными немецким были наши дивизии и по технической оснащенности. Орудий и минометов наша дивизия имела 210 штук. Немецкая – 212. При этом орудий полевой артиллерии у нас было 78 против 74 в немецкой дивизии. По противотанковой же артиллерии в 1940 году у нашей дивизии было полуторократное количественное превосходство: 36 сорокопяток против 24 немецких 37-миллиметровых противотанковых пушек. Кроме того, в нашей дивизии имелось 17 танков Т-26, что усиливало ее ударную мощь при прорыве обороны. Пехотная же дивизия Вермахта танков в своем составе не имела.

Май 1940 был также временем, когда советские войска значительно превосходили немецкие по количеству пистолетов-пулеметов. Под влиянием опыта финской войны у нас в апреле 1940 вновь приняли на вооружение ППД-34, назвав его модернизированный вариант ППД-40 (Подробнее→), и определили их по 1204 на каждую дивизию. В пехотной дивизии Вермахта тогда все еще имелся 31 пистолет-пулемет МР-38. Лишь осенью появился его модернизированный варианта МР-40. Детали его изготовлялись штамповкой, вследствие чего он стал несоизмеримо дешевле в производстве по сравнению со своим фрезерованным предшественником. Только тогда количество пистолетов-пулеметов в пехотной дивизии Вермахта стало составлять 762 ствола.

Единственное, в чем уступала пехотной дивизии Вермахта стрелковая дивизия Красой Армии, это пулеметы. Если у наших бойцов в каждой дивизии имелось 558 ДП, то у немцев было 618 пулеметов MG-34.  

Главной ударной силой сухопутных войск были танки. И танковая дивизия советских войск ничуть не уступала по составу танковой дивизии немецкой армии. В составе танковой дивизии РККА имелось 2 танковых полка, 1 артиллерийский полк, 1 мотострелковый полк и 1 зенитный артдивизион. По штату в нашей дивизии было 11 343 человека, 386 танков, 108 бронемашин, 42 орудия и 72 миномета. Личный состав немецкой танковой дивизии был, правда, несколько больше – 16 932 человека. Однако танков там было примерно столько же и даже чуть меньше – 375 машин. А если учесть, что те 108 бронемашин, которыми располагала наша дивизия, были вооружены 45-миллиметровой пушкой, то можно говорить и о превосходстве нашей танковой дивизии над немецкой. Кроме танковых дивизий, каковых по состоянию на 24 мая 1940 года у нас имелось было 12, существовали и отдельные танковые бригады. Одна из бригад была особой, состоявшей из 32 танков Т-35 и 85 танков Т-28. Кроме того, существовали еще три бригады по 117 танков Т-28 и 38 танков БТ. Еще 12 бригад состояли целиком из танков БТ и еще 22 – из Т-26.

На 1 апреля 1940 года в РККА насчитывалось 468 тяжелых танков, 7 300 танков БТ различных модификаций, 7 985 танков Т-26, 1 027 огнеметных танков и 3 223 плавающих танка Т-38 (РГВА. ф.40442. оп.1, д.169. л. 145-154). За месяц к тому числу прибавился еще 71 танк. К маю 1940 года имелось уже и небольшое число танков КВ. И не только КВ-1, но и КВ-2, вооруженных 152-миллиметровой пушкой. Первые серийные машины этого образца прошли боевые испытания при прорыве линии Маннергейма. Скажут, что таких танков было мало. Да, КВ обеих модификаций имелось тогда в западных округах лишь 27 штук: 1 – в МВО, 1 – в ЛВО, 10 – в Белорусском округе и 15 – в Киевском Особом (РГАСПИ. ф.71. оп.25. д.4133. л.1-17). Но один такой танк стоил 10 немецких. В июле 1941 года действительно был случай, когда танк КВ-2 уничтожил 10 немецких танков, оставшись при этом невредимым после 26 попаданий немецких бронебойных снарядов.

Однако этот исторический шанс Сталин упустил и нас через год ждала тяжелая и кровопролитная война.